Легенда психоневрологической службы Ханты-Мансийска Нина Попова уходит на заслуженный отдых

Большинство из нас знакомы с профессиональным путем, но не многие знают, что пришлось пройти Нине Семеновне. В рамках завершения профессионального пути, публикуем воспоминания из жизни Нины Поповой.

Я родилась в 1940 – м году в Добрино, Самаровского района (ранее). В семье русских крестьян, сосланных во время «Великого перелома» на Север. Работали на лесозаготовках, рубили лес, строили дома. Питались тем, что было в лесу, иногда приходилось питаться травой и мхом.

В 1943 году отца Семена Михайловича Кузнецова забрали на фронт. Он без вести пропал на войне. По словам нашего соседа Анатолия Квашнина, видел, как мой отец попал под большой артобстрел. В 1944 пришла похоронка, матери его, нашей бабушке, которой мы воспитывались вместе с сестрой. Мама Наталья Трофимовна работала дояркой, и целыми днями была на работе. Когда вода большая была в Луговском посёлке, мы вечно тонули, по всей деревне были мостки. Помню, как моя бабушка Катя ездила на лодке в магазин. Она нам во время войны хлеб кусочками приносила. После того как война кончилась, помню, как она поехала в магазин и привезла чёрную булку хлеба и сахара в мешочке. Отрезает нам полный пласт хлеба, посыпает сахаром и подаёт. И вот я до сих пор, знаю вкус того самого хлеба чёрного с сахаром. До сих пор. Помню, как нас бабушка возила на лодке в церковь в Шапшу. Как сейчас перед глазами в тот день вода была тихая, и всё было залито водой. Батюшка крестил, нас в Шапше. Когда обратно возвращались, едем в лодке, и всё смотрим на эту Шапшу, смотрим – видим эту церковь, видим всё. Всё это в памяти у меня осталось на века.

Мама нас перевезла в Ханты-Мансийск в 1948 году, потому что было наводнение. Тогда были моторки и большие неводники. На этих неводниках мама ездила доить коров. Деревни затопляло, и раньше приходилось коров весной вывозить на высокие луга. Однажды наш дом, который был на две половины затопило. И мама, подогнала моторку, выставила окно, мы через окно с сестрой вылезли, всего вещей у нас было с небольшой мешочек. И привезли нас вот в этот город Ханты-Мансийск. Тут раньше был колхоз большой. Председатель был колхоза Шаврин Павел Андреевич. Он знал маму по работе в Луговском и взял её дояркой в колхоз. И сразу нам дали комнатку, где сейчас Перековка, детский дом. Мама целый день на работе, а мы с сестрой вот где-то выйдем, чуть-чуть побегаем и опять обратно в свою комнату. Ни крючков, ничего у нас не было тогда. Как-то так и жили.

Первой учительницей была Евдокия Романовна. Беднота, холод, нечего было одеть, обуть, мы были нищие. Человек 20-ть нас было в классе. Город был маленький, а мы думали: это как большая деревня. Я была октябрёнком, а дальше я уже не была ничем. В пионеры, не принимали меня, и я сама не хотела. Не знаю, почему-то было плохо развито пионерство в то время. И в комсомол я тоже потом не пошла. Предметы, мне нравилась математика, русский язык – хорошие предметы были для меня. Книг тогда было мало. Книги, рисунки, картинки, мы в детстве, ничего не видели этого. Ничего не было. Помню только большую ёлку зимой. Делали зимой большую ёлку на улице. Игрушек не было. Мы сидели и клеили из бумаги игрушки: фонарики, цепочки. У нас такая ёлка была большая во дворе школы, красивая, и мы всё это сами наряжали. И цепи бумажные навешивали. Красиво – нам нравилось всё это. А в доме ёлку не ставили. И комнатка была маленькая, да и не было заведено этого. Игрушек не было. И никаких не было подарков.

В городе были колхозные поля, оттуда маленько давали нам картошки. Мама после работы собирала грибы в лесу. Рыбу в то время мы не ели. У нас не было даже, того кто бы мог нам дать её, а на покупку – денег не было. Хотя река была недалёко. По улице Гагарина жили дедушка и бабушка по маминой линии, они давали периодически молоко. И придём когда к ним, они скотинку заколют, так бабушка нас кормила пирогами. Такие вкусные пироги. У них ещё печка дома, и такая была сковородка чугунная. Бабушка в этой сковородке разогреет сало, говяжье сало, вот, пока горячее, она нам наклонит сковородку, и мы мачим пирожки, вкусно нам казалось сильно.

Где-то в 1950-х дедушка нам помог купить землянку и мы жили в ней. Вот натуральная землянка, там ни пола, ничего, а земля. И мы спали… был небольшой матрасик и больше ничего не было. Это улица Мира и Доронина. Это где нынешний арбитражный суд. Потом дедушка помог построить нам домик. А рядом было болото. И мы из этого болота брали воду. И пили вот эту воду. Ходили с ведёрком, начерпаем воду и домой принесём.

Когда уехали из деревни, у мамы не было паспорта, а когда нас поселили в эту комнатку, милиция каждый вечер к нам приходила. А паспорт мама сделать не могла, так как она бежала из колхоза. А сбежала из-за того, что мы там тонули. Вот не могли там жить, бабушка только и успевала, как из воды нас вытаскивать. Она смотрела-смотрела и приняла решение переехать. Милиция все грозила что заберет, нас у мамы, это были самые тяжелые вечера для нас троих.

Огород был свой у нас, мы уже повзрослее стали, мне уже было 14-15-ть лет, у нас появилось хозяйство, корова, овцы потом отчим купил коня. Тут большая была деревня, много очень скота у каждого было. Мы коров днем и пасём вдвоём с сестрой. Одеть-то, обуть-то нечего было, босиком ходили по лесу. И вот уводили их на луга, туда, где сейчас дорога объездная.

Там море воды было. И вот уйдут коровы у нас на другую гриву, а мы вот такие маленькие – нам переплыть, а мы плавать не умеем. Вот мы переходим-переходим, а вода вот, так уже нам (по горло), и перейдём как-нибудь. А потом обратно, корове за хвост схватимся и плывём за коровой. Вот как мы жили по тем годам.

Закончила 7 классов я, и надо было идти учиться куда-то. Я первый год не подумала ни о чём и устроилась работать в медицинское училище техничкой. Раз я в училище не поступила, потому что не знала, куда мне идти. Раньше фельдшерско-акушерская школа называлась. Помню парты были такие деревянные, большие. Вот их надо наклонять, вымыть там всё, потом обратно и все установить по рядочку. Год проработала я там. А потом, думаю, ну что же, ну ведь вижу, что учатся люди, и ничего. Из деревень, тут ханты, манси, кстати я их впервые увидела в училище. Ну и вот, я подхожу к директору школы к Марии Ивановне Воскресенской. Человек уже в годах была.

– Мария Ивановна, я хочу к Вам поступить учиться.

– Сдавай экзамены. Учи и поступай.

И я за 7-ой класс сдала все экзамены успешно и поступила учиться. Три года я учились.

В 1959 году Нина Семеновна была официально трудоустроена в психоневрологическое отделение Окружной больницы Ханты-Мансийска. По факту Нина Попова знала о деятельности отделения еще раньше, так как здесь трудилась ее Мама - Наталья Трофимовна, в качестве санитарки. Нина Семеновна застала создание психоизолятора и открытие психоневрологического отделения. На ее глазах развивалась вся психоневрологическая служба города Ханты-Мансийска. Вот уже на протяжении 63 лет она была преданной не только медицинскому учреждению, но и Югорскому здравоохранению.

Возврат к списку